По мнению членов Европейской комиссии по борьбе с расизмом и нетерпимостью, в России самым угнетаемым национальным меньшинством стали цыгане. Что нам приходит на ум, когда мы слышим о них? Мы знаем, что это черноволосый, шумный, веселый и очень таинственный народ. Мы с удовольствием слушаем цыганские песни, тяжело вздыхаем от волнующего вокала, с удовольствием смотрим романтичные фильмы про вольную жизнь, но зло отворачиваемся, едва завидев в толпе цветастые юбки цыганских женщин и измазанные мордашки цыганят.
Изгои – это выбор самого народа или диктовка общества? Как живут цыгане и почему мы знаем о них так мало, пытался разобраться корреспондент ProUfu.ru
Цыгане – народ скрытный. Об этом меня еще предупреждала знакомая цыганка Лола. Ее историю мы писали ранее. Она еще при нашей последней встрече при виде фотоаппарата просила не светить ее фотографии. «Ромалы – народ мутный, многие просто могут меня неправильно понять», – объясняла тогда Лола. Поэтому мы решили скрыть имена всех, о ком, так или иначе, пойдет рассказ.
Мы не знали адреса нашего героя. Знали только, что он живет в одном из дачных поселков под Уфой. Пришлось выпытывать дорогу у встречных – останавливать каждого прохожего и буквально спрашивать: «Где у вас тут живут цыгане?». Местные жители неохотно размахивали руками в разные стороны, указывая то на одну, то на другую улицу. Навернув несколько кругов по грязи и лужам, мы нашли нужные дома. По первому указанному адресу никто не отозвался. Во втором доме, подозрительно оглядывая непрошенных гостей, открыла дверь женщина, сразу спросила, кто мы, кого ищем и главное зачем. Получив ответ, нырнула обратно в глубину дома. У цыган все решает глава семейства, поэтому к нам на порог вышел ее муж Гунари. Именно он нам и подсказал, где живет его брат Яноро, которого мы искали.
Яноро нас принял радушно, сразу пригласил к себе в дом. Дома у наших цыган, вопреки общепринятому мнению не ослепляют великолепием, хотя и отличаются простором. Уфимские цыгане, как правило, выкупают небольшие дачные лачуги, сносят и на освободившемся месте строят основательные, большие жилища. Внешне невзрачный дом внутри удивил претензией на роскошь – повсюду огромные вазы, родовые портреты, на потолках и стенах узоры, ковры и лепнина.
На правах хозяина Яноро сразу попросил кого-то из женщин заварить нам чай с кусочками яблок и пригласил за стол. Честно сказать, если бы мы были незнакомыми людьми, шанса на разговор у нас бы не было никакого, но с нами был Валентин Васильевич. О нем мы тоже уже писали, он помогает бывшим заключенным адаптироваться в чужом для них мире. Яноро тоже один из бывших заключенных, у них с Валентином Кондратцом давние, теплые отношения. Поэтому Яноро откинулся на стуле и начал рассказывать, то и дело, пристально заглядывая в глаза, пытаясь понять, кто мы и что из себя представляем.
Яноро родился в Уфе, его родители переехали из Нижнего Новгорода в 1956 году, когда вышел указ, что цыгане должны вести оседлый образ жизни. Сейчас ему 49 лет, он живет в одном из дачных поселков под столицей Башкирии вместе с большой семьей. В доме вместе с нами помимо хозяина был его сын Шандор, племянник Александр, дочери Луиза и Роза, внучка Мимоза и несколько ребятишек.
Когда-то у Яноро была жена, но она умерла несколько лет назад после тяжелой болезни. Яноро ее выхаживал столько, сколько мог. А потом получил срок на несколько лет и вынуждено ее оставил. Жена скончалась именно в этот период. После смерти своей Виты Яноро о женитьбе не думает.
– Это были самые темные и мрачные времена в моей жизни. Моя жена скончалась спустя семь лет после инсульта. Я ухаживал за ней как за ребенком, ходил с ней в больницу, привозил из Москвы лекарства, давал их по часам. Моя жена была неграмотная. Я ей читал книги, рассказывал притчи. Наши отношения стали еще ближе. А потом меня отправили на зону. Когда я узнал о смерти, это было очень большим ударом. Я был бессилен, жена ушла, на воле остался наш 15-летний сын.
У Яноро, как у большинства цыган, нет высшего образования. Он отучился в обычной школе, после этого закончил техникум. Никогда не интересовался ни книгами, ни обучением. А сейчас говорит, что самообразование очень важно. Радуется, когда кто-то из семьи следует его примеру.
– Меня постоянно мучает вопрос, как помочь своему народу? Как помочь детям? У меня один братишка есть – непослушный всегда был на 99%, а сам в душе добрый, сейчас у него срок. Человек очень изменился. Никогда нигде не работал, а тут устроился на швейке. Читать начал. Хочет изменить свой образ жизни. А вот другому братишке не повезло. Недавно мы ездили в Казань, забрали его тело. Умер в лагере. Сидел сначала в тубзоне, а после бунта в Салавате его увезли в Татарию. В Татарии не такие учреждения как у нас. Там можно достать все, что хочешь. Так вот, у него там ухудшилось состояние, его хотели освободить по здоровью. Не успели мы его забрать живым.
Речь Яноро лилась плавно и спокойно. Я с удовлетворением смотрела на диктофон и понимала, что прошло уже полтора часа. «Наверное, будет много фактуры», – подумалось мне. Однако цыгане довольно своенравные. Так и мой собеседник с удовольствием рассказывал то, что его тревожило и, морщась, скупо отвечал на вопросы. Но кое-что все-таки поведал.
– У нас рано женятся. Раньше родители решали вопрос замужества, выбирали выгодные варианты, договаривались между собой. Меня с женой тоже поженили родители. Но со временем я ее полюбил. Люблю и сейчас. Сегодня эта традиция сохранилась, но уже многие живут на современный лад. Самобытность сохранить все сложнее.
Чем занимаются цыгане непонятно, сами они конечно не признаются, но большинство так или иначе замешаны в криминале, среди цыган много сидевших. Яноро на прямые вопросы только вздыхал и грустно говорил, что хочет наставить своих родных на путь и оградить от беззакония.
– У цыган такой менталитет, свободный очень нрав, работать особо не хочется. Криминал – это серьезная проблема для нашего народа по всему миру, я ведь многих знаю из других стран. Время еще сейчас такое, нужно зарабатывать.
Самый главный в семье цыган всегда мужчина. Все решает исключительно он. Женщина должна беспрекословно слушаться хозяина дома, права голоса она не имеет. Женщина не может общаться с противоположным полом, и решать с кем будет строить совместную жизнь.
– У нас обычно все девчонки забитые, особо ни с кем не общаются. У меня есть в Тольятти сестренка. Смелая она, ее в семье все считают сложным вариантом. До сих пор не замужем. Она верующая, постоянно ездила проповедовать. Ее даже братья били за то, что она разговаривала с мужчинами, но бесполезно.
Если мужчины могут получить хоть какое-то образование, то многие цыганские девочки даже не умеют читать и писать. Максимум учатся в школе до 3-5 класса, потом сразу выходят замуж. Свадьбы у цыган проходят очень пышно. Когда мы спросили насколько пышно, Яноро засмеялся и сказал: «Чтобы понять, как проходит цыганская свадьба, нужно прийти и посмотреть своими глазами. А как же иначе? Свадьба – есть свадьба». Семейным ценностям цыганского народа можно позавидовать. Сейчас таборов уже нет, но цыгане стараются держаться вместе и заботиться друг о друге. Здесь очень уважают и почитают старшее поколение и никогда своих не бросают.
Об этом нам рассказывала и Лола. Когда-то Валентин Васильевич пытался найти пристанище для цыганского мальчика. У него мама была цыганка, а отец русский. Жили они отдельно от остальных. Родители мальчика умерли, а он сел. Когда освободился, идти было некуда. Валентин Васильевич попытался его пристроить к цыганам. Те долго отказывались. Все-таки парень воспитывался отдельно, не чтил их традиции и мог не слушаться. Но все-таки посовещались и приняли.
– Цыгане – традиционный народ. У нас свой менталитет, своя культура. Сейчас очень многое поменялось. Конечно же, мы друг за друга, заботимся о семье, у нас есть свои обычаи, свои традиции. Но чтобы ни говорили, все изменилось во время перестройки, многое из традиций потеряно. Мы не должны принимать всякую культуру из вне. Надо чтить историю, своих предков, знать свою историю. Сейчас самобытность сложно сохранить, хотя я пытаюсь. Собираю ребятишек периодически вокруг себя, рассказываю.
Яноро притеснения со стороны не чувствует, признается, что ему везло и он на пути всегда встречал только хороших людей. До переезда его семья жила в обычной девятиэтажке. Его дети играли вместе с остальными дворовыми ребятами. Яноро и его жена хорошо общались с соседями, помогали друг другу, разделяли радость или горе.
– Конечно, есть люди, для которых мы закрыты. Но ведь и вы не каждого на порог пускаете. Я смотрел недавно по телевизору про депортацию цыган из Франции. Не знаю, что сказать по этому поводу, жалко мне их.
http://proufu.ru/news/society/chernoglazye_izgoi_kak_zhivut_...